Письменность майя (иероглифы майя) — система письма, использовавшаяся цивилизацией майя — крупнейшей цивилизацией доколумбовой Месоамерики.
С амые ранние надписи относятся к III веку до н. э. Письмо непрерывно использовалось до прибытия в XVI веке н.э испанских конкистадоров, а в некоторых изолированных районах, например, в Тайясале, некоторое время после этого.
П исьменность майя представляла собой систему из словесных и слоговых знаков. Термин «иероглифы» в отношении письменности майя был применен европейскими исследователями 18-го и 19-го столетия, которые, не понимая знаков, находили их похожими на египетскую иероглифику.
Письменность майя
Иероглифы майя в музее Паленке, Мексика
Языки
В настоящее время считается, что кодексы и другие классические тексты были написаны на литературном варианте языка чольти — возможно, что элита майя использовала этот язык в качестве лингва-франка по всему майя-язычному миру.
Существовали тексты, написанные на других майяских языках Петена и Юкатана, в особенности, на юкатекском. Имеются некоторые свидетельства периодического использования письма для записи майяских языков Гватемальского нагорья. Однако, тексты на этих языках обычно записывались писцами, говорящими на чольти, и поэтому подверглись его влиянию.
Происхождение письма
До недавнего времени считалось, что майя могли заимствовать некоторые элементы, а возможно и основу своей письменности от ольмеков или эпиольмеков.
Однако, согласно новым сведениям, эпиольмекское письмо, считавшееся возможным прямым предком письма майя, на несколько веков младше, и, возможно, является его прямым потомком. Другие месоамериканские культуры того времени разработали собственные системы письма, имевшие много общих черт с ольмекской, в частности — двадцатиричную систему счисления, обозначавшуюся системой точек и черт.
Структура письменности
Письменность майя представляет собой хорошо разработанную систему символов, которые кропотливо вырисовывались на керамике и стенах, записывались в бумажных кодексах, вырезались в дереве или камне или выполнялись в технике штукового рельефа. Вырезанные или отлитые символы раскрашивались, однако краска в большинстве случаев не дошла до наших дней. Всего доступно около 7000 текстов.
Сегодня из около 800 известных знаков расшифровано примерно 75 %, что позволяет прочитать с той или иной степенью достоверности до 90 % надписей, а также провести полноценный анализ письменности.
Иероглифы майя чаще всего записывались в колонках по два.
В каждой они читались слева направо, сверху вниз
Принцип
Письмо майя было словесно-слоговой (логосиллабической) системой. Отдельные символы («иероглифы») могли представлять слово или слог.
На практике, тот же самый символ часто мог использоваться для обеих целей. Например, календарный знак MANIK’ мог использоваться для обозначения слога chi (логограммы пишутся прописными буквами, транскрипция — курсивом). Существовала и другая неоднозначность: разные символы могли читаться одинаково. Например, полдюжины, по всей видимости, не связанных между собой иероглифов использовались для записи часто встречающегося местоимения третьего лица u-.
Как правило, символы были овальной формы и представляли собой рисунки, связанные с земледелием, изображающие растения, воду и дождь, головы животных, постройки, утварь, орудия труда, части человеческого тела. Некоторые знаки, особенно изображения животных употреблялись исключительно в качестве идеограмм. Существовали комбинации двух или даже большего числа знаков — один знак мог сливаться или вписываться в другой.
Отдельные символы группировались в блоки от одного до пяти (как правило, два-четыре). Внутри блока символы писались слева направо и сверху вниз (система, отдаленно напоминающая корейский хангыль). Каждый блок обычно обозначал существительное или глагольную фразу (например «его зеленая повязка на голову»). Вместо стандартной конфигурации блоков, майя иногда писали в один ряд, колонку, в виде «L», или «T» — такая форма записи чаще всего встречаются там, где она больше подходит поверхности, на которой написан текст.
Фонетическая запись
Как правило, символы, использовавшиеся в качестве фонетических элементов, первоначально были идеограммами, обозначавшими односложные слова, оканчивавшиеся на гласный, слабый согласный (y, w, h) или гортанную смычку. К примеру, иероглиф «плавник» () (имевший две формы — изображение рыбьего плавника или рыбы с выделяющимися плавниками), стал обозначать слог ka.
Иероглифы майя
Слоговые символы исполняли две основные функции: они использовались как фонетические дополнения для различения идеограмм, имевших более одного прочтения (как в египетской письменности), и для записи грамматических элементов, в частности — склонения глаголов (как в современном японском). Например, слово b’alam («ягуар») могло записываться как идеограмма BALAM, дополненная фонетически ba-BALAM, BALAM-ma или ba-BALAM-ma, или же писаться полностью фонетически — ba-la-ma.
Фонетические символы обозначали простые слоги типа согласный-гласный, или отдельный гласный. Однако большинство слов майя оканчивалось не на гласный, а на согласный, а кроме того, существовало много сочетаний двух согласных внутри слова, например, xolte’ [?olte?] («скипетр», соответствует схеме CVCCVC).
Если эти конечные согласные были сонорными (l, m, n) или глоттальными (h, ’), они иногда игнорировались и опускались на письме. Однако, обычно конечные согласные записывались, что приводило к добавлению дополнительного гласного. Он обычно повторял гласный первого слова: например, слово («плавник») фонетически записывалось ka-ha. В то же время, существует много случаев использования другой гласной. Орфографические правила, регулирующие эти случаи, поняты лишь частично. Некоторые из них:
- Слог CVC писался как CV-CV, где гласные (V) были одинаковыми: yo-po — «лист»
- Слог с долгой гласной (CVVC) писался как CV-Ci, если долгим гласным не был [i] (в этом случае он писался CiCa): ba-ki — «пленный», yi-tzi-na — «младший брат»
- Слог с глоттализованным гласным (CV’C или CV’VC) писался с конечным a, если гласным был e, o, u, или с конечным u если гласным был [a] или [i]: hu-na — «бумага», ba-tz’u — «обезьяна-ревун».
Иероглиф-эмблема «Тикаль» — стела в музее Тикаля
Таким образом:
- ba-ka (краткая гласная)
- ba-ki (долгая гласная)
- ba-ku or (глоттализованный гласный)
- ba-ke (опускается сонорный гласный l)
Долгота гласных и глоттализация не всегда обозначались в часто встречающихся словах, например местоимении «они».
Более сложным примером фонетической записи может быть ha-o-bo ko-ko-no-ma (, «они — гвардейцы»).
Иероглифы-эмблемы
Одной из первых расшифрованных категорий знаков стали так называемые иероглифы-эмблемы, обозначавшие титулы. Они содержали слово ajaw (в классическом майя «господин») — неясной этимологии, но хорошо засвидетельствованное в колониальных источниках, а также топоним, предварявший слово ajaw и функционировавший в качестве прилагательного. Иногда титул вводился прилагательным k’uhul («святой», «священный»).
Иероглиф-эмблема мог писаться любым числом слоговых или идеографических знаков, а для слов ajaw и k’uhul, составлявших основу титула, зарегистрировано несколько альтернативных написаний. Термин был введен в обращение Генрихом Берлином для обозначения повторяющихся структурных составляющих майяских текстов.
РАСШИФРОВКА ПИСЬМЕННОСТИ
Предыстория расшифровки
В раннюю колониальную эпоху еще существовали люди, знавшие письменность майя. По некоторым сведениям, некоторые прибывшие на Юкатан испанские священники успели ее изучить. Однако вскоре епископ Юкатана Диего де Ланда в рамках кампании по искоренению языческих обычаев, приказал собрать и уничтожить все тексты майя, что привело к утрате значительной части рукописей.
Только четыре кодекса майя пережили конкистадоров. Наиболее полные тексты были найдены в посуде в могилах майя, а также на монументах и стелах в городах, заброшенных или разрушенных после прибытия испанцев.
Знание письменности было окончательно утрачено к концу 16-го века. Интерес к ней появился лишь в 19-м веке, после публикации сообщений о разрушенных городах майя.
Алфавит де Ланды
Полагая, что использование миссионерами языка майя ускорит обращение индейцев в христианство, де Ланда решил изобрести свой собственный «алфавит майя» (так называемый «алфавит де Ланды»). При помощи двух знавших письменность индейцев, он составил список соответствий между майяскими иероглифами и испанскими буквами. Де Ланда не знал, что письменность майя была не алфавитной, а логосиллабической, а помогавшие ему майя в некоторых случаях записывали не произношение испанских букв, а их название (например, be, hache, ka, cu).
Результат был по возвращении в Испанию записан де Ландой в своем труде «Relacion de las cosas de Yucatan» («Сообщение о делах в Юкатане»).
Всего де Ландой было записано 27 знаков (плюс 3 знака в примерах написания слов), которые, по его мнению, соответствовали буквам испанского алфавита. Де Ланда также принимал участие в создании латинской письменности для юкатекского языка — вероятно, первой латинской письменности для месоамериканских индейцев.
Фрагмент дрезденского кодекса с прорисовкой
Ранние исследования
В 1810 году, Александр Гумбольдт опубликовал первый майяский текст — пять страниц «Дрезденского кодекса». В 1820 году было установлено, что он относится к цивилизации майя, а не ацтеков, как полагали ранее. В 1832—1833 годах ученый Константин Рафинеск выдвинул предположение, что комбинации точек и линий представляют собой цифры, а также настоял на необходимости изучения современных майяских языков для понимания древней письменности.
В 1864 году, французский аббат Брассёр де Бурбур опубликовал рукопись Диего де Ланды, введя её в научное обращение.
К концу 19 века был в общем изучен календарь майя, составлены каталоги рисунков и фотографий, впоследствии активно использовавшихся учеными. Большой вклад в изучение календарной системы майя внес саксонский ученый Эрнст Форстеман.
Современный период
Исследователи 19 века и начала 20-го века сумели расшифровать цифры майя и части текстов, связанные с астрономией и календарем майя, однако не смогли понять принцип письма и расшифровать его.
В начале 20-го века конкурировали две гипотезы относительно сущности майяской письменности: американская школа во главе с Сайрусом Томасом считала ее фонетической, а немецкая под руководством Эдварда Селера — идеографической.
Прорыв в расшифровке письменностей майя произошел в середине 20-го века сразу в двух областях — было определено значение отдельных идеограмм и установлено звуковое значение символов.
Семантика
Иероглифы-эмблемы были расшифрованы в 1958 году Генрихом Берлином. Он заметил, что «иероглифы-эмблемы» состоят из больших главных знаков и двух меньших, сейчас читающихся как «K’uhul Ahaw». Меньшие элементы были относительно постоянными, а главный знак менялся от места к месту. Берлин предположил, что главный знак мог обозначать города, их правящие династии или контролируемые территории.
Было отмечено, что распределение таких иероглифов неравномерно. Некоторые, соответствовавшие крупнейшим центрам (Тикаль, Калакмуль) имели уникальный иероглиф-эмблему, часто встречавшийся в текстах. В текстах встречались символы для менее значимых городов. Города среднего размера также имели свои иероглифы, появлявшиеся, однако, только в самом городе. Небольшие города и деревни не имели собственных иероглифов. Впоследствии эта схема была связана с выявленными собственными именами, что привело к расшифровке иероглифов-эмблем.
Важную роль в понимании майяской письменности сыграла американская исследовательница русского происхождения Татьяна Проскурякова. В результате анализа иероглифов Пьедрас-Неграса (Гватемала) она предложила гипотезу, согласно которой надписи майя были посвящны событиям из жизни правителей, а не только мифологии, религии и астрономии, как считалось раньше. Кроме того, она идентифицировала многочисленные глаголы (умереть, родиться и т.д) и другие иероглифы. Благодаря ее исследованиям были получены сведения о династиях Яшчилана, Киригуа, Тикаля и других центров цивилизации майя.
Фрагмент мадридского кодекса
Фонетика
Неточности алфавита де Ланды привели к тому, что он долгое время игнорировался научным сообществом, однако именно ему было суждено стать ключом к пониманию майяской письменности.
Решающую роль в расшифровке сыграл советский лингвист и историк Юрий Валентинович Кнорозов. В 1952 году он опубликовал статью «Древняя письменность Центральной Америки», в которой доказывал, что алфавит де Ланды в майяской части содержал слоговые символы, а не алфавит. Таким образом, он выступил против гипотезы в то время крупнейшего американского майяниста Эрика Томпсона, отвергавшего фонетическую составляющую письменности майя.
Дальнейшее усовершенствование методик расшифровки позволило Кнорозову опубликовать в 1975 году перевод рукописей майя (монография «Иероглифические рукописи майя»).
Прорыв, совершенный Юрием Кнорозовым, привел к расшифровке в последующие годы значительной части символов, и пониманию содержания большинства майянских текстов.
Таблица слогов, для которых в настоящее время (на 2004 год) известен хотя бы один фонетический символ:
| (’) | b | ch | ch’ | h | j | k | k’ | l | m | n | p | p’ | s | t | t’ | tz | tz’ | w | x | y | |
| a | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | ||
| e | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | |||||||||
| i | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | |||
| o | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | |||||
| u | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . | . |
Литература
1.
Кнорозов Ю. В. Система письма древних майя. — М.: 1955. — 96 с.
2.
Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. — М.—Л.: 1963. — 664 с.
3.
Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. — Л.: 1975. — 272 с.
4.
Ершова Г. Г. Майя. Тайны древнего письма. — М.: Алетейя, 2004. — 296 с. — (Vita memoriae). — ISBN 5-89321-123-5
5.
Coe, Michael D. (1992). Breaking the Maya Code. London: Thames & Hudson. ISBN 0-500-05061-9.
6.
Houston, Stephen D. (1986). Problematic Emblem Glyphs: Examples from Altar de Sacrificios, El Chorro, Rio Azul, and Xultun (PDF), Mesoweb online facsimile edition, Research Reports on Ancient Maya Writing, 3., Washington D.C: Center for Maya Research. ISBN B0006EOYNY.
7.
Houston, Stephen D. (1993). Hieroglyphs and History at Dos Pilas: Dynastic Politics of the Classic Maya. Austin: University of Texas Press. ISBN 0-292-73855-2.
8.
Kettunen, Harri; and Christophe Helmke (2005). Introduction to Maya Hieroglyphs (PDF), Wayeb and Leiden University. Retrieved on 2006-10-10.
9.
Lacadena Garcia-Gallo, Alfonso; and Andres Ciudad Ruiz (1998). «Reflexiones sobre la estructura politica maya clasica», in Andres Ciudad Ruiz, Yolanda Fernandez Marquinez, Jose Miguel Garcia Campillo, Maria Josefa Iglesias Ponce de Leon, Alfonso Lacadena Garcia-Gallo, Luis T. Sanz Castro (Eds.): Anatomia de una Civilizacion: Aproximaciones Interdisciplinarias a la Cultura Maya. Madrid: Sociedad Espanola de Estudios Mayas. ISBN 84-923545-0-X. (Spanish)
10.
Marcus, Joyce (1976). Emblem and State in the Classic Maya Lowlands: an Epigraphic Approach to Territorial Organization, Dumbarton Oaks Other Titles in Pre-Columbian Studies. Washington D.C.: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, Harvard University Press. ISBN 0-88402-066-5.
11.
Mathews, Peter (1991). «Classic Maya emblem glyphs», in T. Patrick Culvert (Ed.): Classic Maya Political History: Hieroglyphic and Archaeological Evidence, School of American Research Advanced Seminars. Cambridge and New York: Cambridge University Press, pp.19-29. ISBN 0-521-39210-1.
12.
Saturno, William A.; David Stuart, and Boris Beltran (3 March 2006). «Early Maya writing at San Bartolo, Guatemala» (PDF Science Express republ.). Science 311 (5765): pp.1281-1283. doi:10.1126/science.1121745. ISSN 0036-8075. PMID 16400112. Retrieved on 2007-06-15.?
13.
Schele, Linda; and David Friedel (1990). A Forest of Kings: The Untold Story of the Ancient Maya. New York: William Morrow. ISBN 0-688-07456-1.
14.
Schele, Linda; and Mary Ellen Miller (1992). Blood of Kings: Dynasty and Ritual in Maya Art, Justin Kerr (photographer), reprint edition, New York: George Braziller. ISBN 0-8076-1278-2.
15.
Soustelle, Jacques (1984). The Olmecs: The Oldest Civilization in Mexico. New York: Doubleday and Co. ISBN 0-385-17249-4.
16.
Stuart, David; and Stephen D. Houston (1994). Classic Maya Place Names, Dumbarton Oaks Pre-Columbian Art and Archaeology Series, 33. Washington D.C.: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, Harvard University Press. ISBN 0-88402-209-9.
Письменность майя. Общая характеристика
Вряд ли удастся найти другую область научных исследований, в которой при столь большом количестве затраченных усилий результаты труда были бы столь же мизерными, как при попытках расшифровать письменность майя. Суть проблемы состоит не в том, что нам абсолютно непонятно содержание надписей, а в том, что существует разница между пониманием общего значения знака и возможностью подобрать ему в языке майя эквивалент. Больше всего успехов достигнуто в расшифровке тех иероглифов, значения которых связаны с календарными датами или с астрономией. Например, уже к середине XIX в. французский аббат Брассер де Бурбур, изучив рукопись «Сообщения о делах на Юкатане» Диего де Ланды, сумел при помощи сведений, сообщаемых этой книгой, расшифровать иероглифы, обозначающие дни календаря майя, и правильно интерпретировать систему счисления, основанную на точках и черточках, примеры которой имеются в кодексах майя. Исследователям быстро удалось понять, что тексты майя записывались в две колонки, слева направо и сверху вниз. К концу XIX в. ученым Европы и Америки удалось расшифровать практически все иероглифы майя, связанные с календарем и астрономией: знаки, обозначающие числа 0 и 20; знаки, которые служили для обозначения сторон света и связанных с ними цветов; знак, обозначающий планету Венера. Удалось также расшифровать иероглифы, обозначающие месяцы календаря, рисунки которых были приведены в книге Ланды, и календарную систему «длинного счета». В начале 30-х годов XX в., в результате очень успешного сотрудничества между астрономами и специалистами в области письменности майя, удалось найти решение загадки так называемой «лунной последовательности». Но после таких научных триумфов успехов в этой области становилось все меньше и меньше. Это привело к тому, что некоторые пессимисты начали совершенно необоснованно выдвигать гипотезы, будто в этих текстах и не содержалось ничего, кроме заклинаний, относящихся к культу, связанному с календарем и астрономией. Если в качестве базисной предпосылки мы примем предположение, что у майя существовала-таки некая система иероглифов, используемых для записи текстов, не связанных с календарем, то окажется, что существует весьма ограниченное количество вариантов, что могла представлять такая система. Здесь следует вспомнить, что в пиктографических системах письменности каждый знак является не чем иным, как изображением того предмета, на который он ссылается, – для некоторых примитивных народов мира этого достаточно. Совершенно очевидно, что нельзя изобразить в картинках все, что необходимо передать. И как указывает профессор Лаунсбури, именно поэтому каждая из известных систем письменности, которая не является просто набором пиктограмм, развивается в двух направлениях – ее знаки приобретают семантический и фонетический аспект.
Развитие семантического аспекта знака означает, что определенный символ начинает выражать абстрактное понятие, которое не имеет однозначного визуального соответствия. Примером такого процесса может служить изображение пламени, используемое для выражения понятия «горячий». Подобные принципы развития смысловых значений в иероглифической письменности являются практически универсальными. Через подобные стадии развития прошли письменные системы большинства языков мира, использующих иероглифику. Применяемая в чистом виде, подобная система может быть названа идеографией, и для прочтения записанной с ее помощью информации не требуется корреляции такой системы с каким-либо конкретным языком. К подобным идеографическим системам относятся наборы математических символов, например используемая современной цивилизацией система арабских цифр, для которых в каждом из языков мира имеются свои собственные названия. То же самое справедливо и для системы счисления майя, основанной на употреблении точек и черточек.
В чистом виде идеографические системы письма практически никогда не употребляются, поскольку из-за большой смысловой нагрузки каждого знака записанную информацию невозможно декодировать однозначно. Большинство народов, имеющих системы письменности, старалось сократить двусмысленность, и вместо использования идеографии предпринимались попытки сближения систем письменного языка с фонетической системой языка устной речи. Самым простым и общеизвестным примером того, как это можно осуществить, являются шарады и ребусы, в которых идеографические символы используются для передачи фонетического звучания слова или слога. Несомненно, что, будучи детьми, мы все с удовольствием пытались решить такие ребусы, но для таких народов, как миштеки и ацтеки, система письменности, основанная на подобных принципах, была единственной, которую они знали. Но даже такая, «шарадная», система записи не исключает двусмысленности. Большинство древних систем письма, такие, как китайская, шумерская или египетская, являются тем, что называется «логографией», – в каждой из этих систем иероглиф, который обычно обозначает целое слово, является конечной формой развития идеографического, или «шарадного», символа. Но гораздо чаще один и тот же иероглиф объединяет в себе и семантическое и фонетическое значение и является, таким образом, сложным знаком. Одним из типов таких знаков являются «шарадные», фонетические символы, к которым добавляется какой-либо указатель их семантического значения. Другим типом являются семантические, то есть идеографические, знаки, связанные с фонетическими указателями. Поскольку с течением времени языки обычно изменяются, фонетический компонент записи постепенно становится все менее и менее очевидным, что хорошо видно на примере китайского языка. Но гораздо более серьезной проблемой письменности, основанной на логографической системе, является ее громоздкость: для того чтобы научиться читать на китайском языке, необходимо запомнить по крайней мере семь тысяч знаков. Процесс упрощения письменности неизбежно приводит к тому, что все более и более важную роль начинает играть система записи фонетического звучания слова. Поэтому обычно возникает что-то вроде слоговой азбуки, состоящей из фонетических символов. Поскольку количество фонем – самых мелких частей, которые можно выделить в звуковой речи, – в любом языке ограничено, количество знаков такой азбуки тоже будет ограниченным. На конечной стадии развития письменности, когда происходит четкое отделение фонем друг от друга, возникает алфавит, который заменяет слоговую азбуку, обычно состоящую из сочетаний согласный – гласный. Это является последним шагом на пути упрощения системы письма.
Рассмотрев вкратце суть проблемы, стоит задаться вопросом: какой же была та система, которую майя использовали для записи текстов? Среди прочих материалов епископ Ланда оставил нам и знаменитый «алфавит», в котором насчитывается 29 знаков. Несколько достаточно видных специалистов по майя предпринимали попытки использовать его для того, чтобы прочитать кодексы майя и другие тексты, но все они потерпели неудачу. Некоторые из них не постеснялись даже объявить о том, что этот «алфавит» представляет собой не более чем фальсификацию. Более осторожные исследователи придерживались мнения, что эта система не является алфавитом в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово. Например, в «алфавите» Ланды присутствуют целых три знака, обозначающие звук «а», два – обозначающие звук «б», и два знака, обозначающие звук «л». Во-вторых, некоторые из знаков снабжены комментариями, прямо указывающими на то, что они обозначают слоги, например «ма», «ка» и «ку». Это важное обстоятельство мы рассмотрим несколько позже.
После того как практически полную неудачу потерпели все попытки прочитать тексты майя, используя систему Ланды в качестве настоящего, фонетического алфавита, некоторые из исследователей бросились в другую крайность, заявив, что система письменности майя была чисто идеографической, хотя в ней, возможно, присутствовали и несколько «шарадных» знаков, которые изредка вставлялись в текст. Таким образом, эти ученые пытались отстоять мнение, что любой из знаков в письменности майя мог иметь столько значений и интерпретаций, сколько их могли придумать жрецы, и что только представители этой касты могли читать священные знаки, которые имели гораздо больше отношения к ритуалам, чем к лингвистике. Эта точка зрения очень сильно напоминает ту, которая бытовала по поводу египетских иероглифов, до того как Шампольон сделал свое великое открытие. Это сходство взглядов на проблему не ускользнуло от внимания советского ученого Ю.В. Кнорозова, специалиста по письменным памятникам, который занимался проблемой древнеегипетских иероглифов. В 1952 г. он начал публикацию серии исследований, в которых вновь поднял вопрос об «алфавите» Диего де Ланды и о возможности использования майя элементов фонетического письма.
В текстах кодексов, если не учитывать различные варианты написания, присутствует примерно 287 знаков. Если система письменности майя была чисто алфавитной, тогда получается, что в языке, на котором написан текст, должно было содержаться именно такое количество фонем. Если же эта система была чисто силлабической, то есть слоговой, тогда количество фонем составляло бы половину. Но это совершенно невозможно с чисто лингвистической точки зрения. С другой стороны, если все знаки текста являются идеограммами, то есть каждый из знаков представляет собой чисто понятийную единицу, в системе письменности майя существовало невероятно малое количество знаков, которых не могло хватать для полноценной коммуникации в рамках довольно развитой цивилизации. С учетом всего этого Ю.В. Кнорозов сумел предоставить убедительные доказательства того, что письменность майя представляла собой смешанную логографическую систему, которая соединяла, подобно системам письменности Китая или Шумера, как фонетические, так и семантические элементы, и что, кроме этой системы, майя имели и другую – достаточно сложную слоговую азбуку.
За отправную точку своих исследований Ю.В. Кнорозов взял «алфавит» Ланды. К этому времени Эрику Томпсону уже удалось показать, что ошибка Диего де Ланды состояла в том, что он, по-видимому, не сумел объяснить тем, от кого он получил свои сведения, что именно он хочет, и местные жители сообщили епископу не значения букв, а их названия. Если взглянуть, например, на первый из знаков «Б» в «алфавите», то сразу видно, что по своим очертаниям этот знак напоминает отпечаток ступни на дороге. На языке юкатеков слово «дорога» звучит как «би», и именно так в испанском алфавите называется буква, обозначающая звук «б». Но в отличие от испанского языка система знаков, использующихся в письменности майя, представляет собой не алфавит, а неполную слоговую азбуку. Кнорозову удалось показать, что широко распространенные в языке слова, звучащие как последовательность согласная – гласная – согласная (С-Г-С), записывались майя при помощи двух слоговых знаков – СГ-СГ, в которых последняя гласная, обычно совпадающая с первой, не читалась. Доказательством того, что майя использовали именно фонетический, силлабический тип письменности, могло бы послужить прочтение знаков, и правильность ряда прочтений, выполненных Кнорозовым, подтверждается тем контекстом, в котором эти знаки появляются в текстах кодексов, и особенно иллюстрациями, сопровождающими некоторые из отрывков текста.
Если бы этим все дело и ограничивалось, то чтение иероглифов майя превратилось бы в очень простую задачу, но, к сожалению, существует еще целый ряд проблем, важную роль играет и правильное понимание значения иероглифов майя. Имеется довольно много свидетельств того, что элементы фонетического письма часто добавлялись к элементам идеографики, для того чтобы облегчить их прочтение. Они добавлялись либо в виде префиксов, которые указывали, каким должен был быть начальный звук слова, либо в виде постфиксов, которые указывали на чтение последней согласной. Если удастся расшифровать значение этих знаков, это позволит значительно продвинуться в дешифровке письменности майя. В этой области предстоит сделать еще очень много – например, одно только окончательное подтверждение семантической и фонетической правильности прочтений Ю.В. Кнорозова требует огромных усилий.
Было бы несправедливо не упомянуть здесь работы Эрика Томпсона и других, которым удалось добиться успехов в расшифровке еще нескольких иероглифов майя, не связанных с календарными датами. Так, заслуживает внимания то, что упомянутый в «алфавите» Ланды знак «ти» по данным современных исследований, представляет собой префикс, имеющий значения предлога места «у», «на», а значение первого из двух знаков, которые Ланда обозначил латинской буквой «и», было расшифровано как соответствующее притяжательному местоимению третьего лица единственного числа со значением «его» или «ее». Томпсону удалось также расшифровать значения нескольких знаков, имеющих отношение к столь важной для языка майя категории числительных. Например, ему удалось выделить идеограмму, которая соответствует слову «те», имеющему значение «дерево» или «лес», – знаку, который использовался при подсчете единиц времени.
Из книги Сказка о русском лингвисте, расшифровавшем письменность индейцев майя автора Горькавый Ник.Ник. Горькавый Сказка о русском лингвисте, расшифровавшем письменность индейцев майя Страницы из Дрезденского кодекса майя. Если вы думаете, что это древний комикс или сказочная история, значит, неправильно расшифровали книгу майя. Перед вами трактат по астрономии, в
Из книги Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.) автора Шафф ФилипОбщая характеристика В писаниях Иоанна, который в последние десятилетия первого века подвел окончательные итоги предшествующих борений апостольской эпохи и передал это наследие будущим поколениям, мы видим объединение иудейско–христианского и
Из книги История Древней Греции автора Хаммонд Николас1. Общая характеристика Климат Средиземноморского региона умеренный, ему не свойственны ни зимние холода Европы, ни летняя жара Африки. Его умеренный характер объясняется влиянием моря, благодаря которому зимой в Средиземноморье господствуют несильные западные ветры,
Из книги История Рима (с иллюстрациями) автора Ковалев Сергей Иванович автора Пруцков Н И1. Общая характеристика Петровская эпоха по праву считается переломной в культурном развитии России. По одну сторону этой межи лежит древняя литература, по другую - новая. Однако это не две разные литературы, а одна литература. Культурный перелом не похож на внезапный
Из книги Древнерусская литература. Литература XVIII века автора Пруцков Н И1. Общая характеристика Хронологические рамки русского сентиментализма, как и всякого другого направления, определяются более или менее приблизительно. Если его расцвет можно с уверенностью отнести к 1790-м гг. (период создания наиболее ярких и характерных произведений
Из книги История Рима автора Ковалев Сергей ИвановичОбщая характеристика Процессы, происходившие в области экономики и социальных отношений в первые два века империи, весьма сложны, и поэтому не легко поддаются истолкованию. Трудность их понимания главным образом заключается в их двойственности и
Из книги Погибшие цивилизации автора Кондратов Александр МихайловичПисьменность индейцев майя Древние города индейцев майя, обитающих в Центральной Америке, погибли задолго до открытия Америки Христофором Колумбом. Но о том, что здесь была высокоразвитая цивилизация, свидетельствовало множество надписей, высеченных на камнях в
Из книги ОУН-УПА. Факты и мифы. Расследование автора Лукшиц Юрий МихайловичОбщая характеристика Украинская повстанческая армия (УПА-ОУН-Б) - партизанская армия Организации украинских националистов бандеровского движения. Главным Командиром УПА в 1943–1950 гг. был Роман Шухевич, с 1950 по 1954 гг. - Василий Кук.Название. Аббревиатура УПА
автора Керов Валерий Всеволодович1. Общая характеристика 1.1. Социально-исторические условия. Реформы Петра I, в той или иной степени затронувшие все стороны жизни общества (см. тему 20 «Эпоха петровских преобразований»), содействовали активизации процесса сближения русской и западно-европейской культур. С
Из книги Краткий курс истории России с древнейших времён до начала XXI века автора Керов Валерий Всеволодович1. Общая характеристика 1.1. Социально-исторические условия. Развитие культуры Екатерининской эпохи проходило под влиянием идей Просвещения (подробнее см. тему 24). В общественном сознании все более возрастал интерес к человеческой личности, к проблемам предназначения
Из книги Краткий курс истории России с древнейших времён до начала XXI века автора Керов Валерий Всеволодович1. Общая характеристика 1.1. Социально-исторические условия. Подъем общественной мысли. Первая половина XIX в. была для России переломной эпохой, насыщенной важными социально-политическими процессами, вызвавшими небывалый подъем общественной мысли (подробнее см. тему 32
Из книги Краткий курс истории России с древнейших времён до начала XXI века автора Керов Валерий Всеволодович1. Общая характеристика Пореформенный период – это время подъема общественного движения, расцвета реализма, бурного развития научно-технической мысли.1.1. Социально-исторические условия. Развитие культуры в этот период в значительной степени определялось оживлением
Из книги Термин «ОУН-УПА». Факты и мифы автора Лукшиц Юрий МихайловичОбщая характеристика Термин
Из книги Рассказы по истории Крыма автора Дюличев Валерий ПетровичОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА Присоединение Крыма к России привело к коренным изменениям в экономике, культуре, социальных процессах.В 1784 году была образована Таврическая область, в состав которой вошли Крым, Тамань, земли к северу от Перекопа. В 1802 году Таврическая область была
Из книги История политических и правовых учений: Учебник для вузов автора Коллектив авторов
19 ноября гениальному учёному и основателю советской школы майянистики Юрию Валентиновичу Кнорозову исполнилось бы 95 лет. Великий советский историк, этнографист, лингвист Юрий Кнорозов стал основателем советской школы майянистики, он дешифровал письменность майя, когда узнал, что мировая научная общественность считает это невозможным.
На свет великий учёный XX века появился в небольшом посёлке под Харьковом в 1922 году. Отец работал главным инженером Южного треста стройматериалов, а мать занималась семьей. Юра был самым младшим из пяти детей. Будущий блестящий учёный закончил всего семь классов железнодорожной школы, но уже тогда отличался ярким характером и неординарным талантом. Он прекрасно играл на скрипке, рисовал почти с фотографической точностью и обладал удивительной памятью.
В 1939 году юноша окончил рабфак и поступил на исторический факультет Харьковского государственного университета им. А.М. Горького. Началась Великая Отечественная война, но в армию Кнорозова не взяли по состоянию здоровья, он работал учителем в далеком посёлке. В 1943 году он поступил на II курс исторического факультета МГУ. По воспоминаниям одногруппников, учился с огромным интересом: «Всю стипендию тратил на книги, а потом у всех одалживал на еду. Питался водой и хлебом». Кнорозова интересовали «шаманские практики», египтология, история Древнего Востока, этнография, лингвистика. Однако его погружение в науку было прервано, в 1944 году его мобилизировали. Победу он встретил под Москвой, где служил телефонистом 158 артиллеристского полка резерва ставки главнокомандующего. После войны юноша восстановился в МГУ и снова занялся поглощением знаний. Кнорозов великолепно знал литературу — от античности до средневековья. Обладал удивительной памятью, точно цитируя наизусть многие поэтические тексты и прозу. Его дипломная работа была посвящена шаманским практикам Средней Азии. Несколько месяцев Кнорозов провёл в Узбекской и Туркменской ССР, но, по отзывам коллег, местные шаманы его разочаровали.
Он расшифровал письменность майя из упрямства.
В 1945 году Кнорозов прочитал статью немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». Это стало вызовом для пытливого ума молодого учёного.
«Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения, неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!», — решительно заявил Юрий Кнорозов и погрузился в эту тайну.
Иероглифы письменности майя молодой учёный разгадывал уже в Ленинграде. Он жил в Музее этнографии народов СССР, в длинной, как пенал, комнате до потолка забитой книгами, по стенам которой висели прорисовки иероглифов майя. Из мебели был только письменный стол и узкая койка. Всё своё свободное время Кнорозов изучал письмена майя, но в его успех никто не верил. Ранее мировые светила майянистов смогли понять в письменности майя только числа и даты календаря майя.
В США школу майянистов возглавлял Эрик Томпсон, не преуспевший в расшифровке иероглифов майя, он считал, что алфавита у майя не существует. Эрик Томпсон жёстко пресекал все попытки коллег продолжить работу по дешифровке письменности майя, обрушивая шквал критики в научной прессе на каждого, кто пытался прочесть послания майя, но Юрию Кнорозову не было дела до мнения американца.
Из библиотеки Берлина советские офицеры Красной Армии привезли в Москву много книг, среди них были две книги заинтересовавшие Кнорозова — это «Сообщение о делах в Юкатане» францисканского монаха XVI века Диего де Ланда и «Кодексы майя» братьев Вильякорта. Эти книги и вдохновили Кнорозова на расшифровку иероглифов письменности майя.
Русский гений совершил открытие!
Юрий Валентинович Кнорозов обладал неординарным мышлением и редким аналитическим даром, он перевел со старо-испанского «Сообщение о делах в Юкатане», детально изучил и анализировал имеющиеся у него данные. Кнорозов сразу же понял, что алфавит майя из 29 знаков, оставленный испанским монахом
Диего де Ланда
– это ключ к пониманию языка. На основе трёх иероглифических рукописей майя — Парижской, Мадридской и Дрезденской, Кнорозов обнаружил, что во всех текстах встречается 355 самостоятельных знаков и каждый знак майя читался, как слог.
Это позволило Кнорозову определить тип письма, и установить фонетическое чтение некоторых слогов. В 1947 году Кнорозов составил каталог иероглифов майя,
а через пять лет вышла первая публикация о результатах дешифровки письменности майя.
Её приняли с восторгом, благодаря этому молодой учёный смог перейти на работу в Кунсткамеру.
29 марта 1955 года Юрий Кнорозов защитил диссертацию о дешифровке письменности майя и ему сразу дали степень доктора исторических наук, минуя звание кандидата. Работа Юрия Кнорозова стала научной и культурной сенсацией не только в Советском Союзе, но и во всём мире.
Способ дешифровки Кнорозова получил название «метода позиционной статистики» и позже использовался и для дешифровки письма острова Пасхи и протоиндйских текстов. Даже в разгар холодной войны американцы приняли принцип дешифровки Кнорозова. Впрочем, не все учёные были единодушны. Эрик Томпсон не хотел признать своё поражение и продолжал вести «идеологическую» войну против русского дешифровщика. Он до конца жизни считал метод Кнорозова ошибкой, а его поклонников называл ведьмами, летающими «верхом на диких котах по полночному небу по приказу Юрия» . В 1957 году он отправил послание известному археологу Майклу Ко: «…ты доживешь до 2000 года… рассуди потом, был ли я прав…» . Археолог сохранил письмо и перечитал его в первый день 2000 года. «Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов и теперь мы все, занимающиеся майя являемся кнорозовистами», — подвёл итог Ко.
Кошатник и юморист
Полный перевод иероглифических рукописей майя Юрий Кнорозов опубликовал в 1975 году и получил за эту работу в 1977 году Государственную премию СССР.
Парадокс состоял в том, что человек, который разгадал письменности майя, никак не мог увидеть иероглифы майя своими глазами.
Кнорозова не выпускали из Советского союза, возможно, боялись самоуверенного, независимого и эксцентричного гения. Многим он казался угрюмым и суровым, но близкие люди отмечали его доброту. По воспоминаниям ученицы, Галины Ершовой, к нему всегда и везде тянулись дети и животные. Если ребёнок на экскурсии в Кунсткамере хотел что-то спросить, то из всех, находящихся в зале сотрудников, неизменно обращался к Юрию Кнорозову.
Кнорозов всю жизнь обожал котов.
Его любимицей была сиамская кошка Ася (Аспид), на фотографии он держит Асю на руках. Он знал по именам всех котов своих коллег и друзей и неизменно спрашивал о них при встрече. В кармане у Кнорозова всегда был сушеный корень валерьянки или пучок кошачьей травы.
У него было хорошее чувство юмора. Учёные сборища майянистов он именовал шабашами. А любимой картинкой было изображение гигантского ящера, которого рвут на части мелкие твари, он называл её «Заседание учёного совета».
В ожидании дня, когда сможет увидеть останки цивилизации майя, Кнорозов продолжал много работать. Женился, растил дочь, парировал нападки критиков, аферистов и недоброжелателей.
Только в 1990 году по приглашению президента Гватемалы Кнорозов, наконец-то, увидел останки цивилизации майя. Сбылась его мечта! В 68 лет сам поднялся на вершину пирамиды Большого Ягуара в Тикал. Затем последовали поездки в Мексику, где он посетил те места, о которых читал и писал — Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько.
В 1995 году в посольстве Мексики в Москве вручили Кнорозову серебряный Орден Астекского Орла. Эти ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам – за исключительные заслуги перед Мексикой. Получая орден, русский учёный сказал по-испански: «Mi corazón siempre es mexicano» — «Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем». Это награда имела для него больше значение.
В 1999 году его не стало.
У Юрия Кнорозова случился инсульт, последовал отек легких, и смерть.
Лишь в 2004 году на могиле последнего дешифровщика XX века Юрия Кнорозова
появился памятник в стиле архитектуры майя.
Автор популярных научно-фантастических романов «Астровитянка», «Теория катастрофы» и «Возвращение астровитянки», доктор физико-математических наук Ник. Горькавый готовит к публикации сборник своих научных сказок под названием «Звёздный витамин». Предлагаем вам первыми прочитать новую сказку из этой книги.
В самой середине ХХ века жил в Петербурге молодой человек по имени Юрий Кнорозов. Был он лингвистом, специалистом по древним языкам. А домом ему служила маленькая комнатка, заполненная книгами до самого потолка, в знаменитом петербургском музее - Кунсткамере. Кнорозов разбирал музейные экспонаты, пострадавшие от недавней страшной войны, а в свободное время изучал странные рисунки древних индейцев майя.
Юрий заинтересовался их разгадкой, прочитав работу авторитетного немецкого исследователя Пауля Шелльхаса, заявившего, что письменность индейцев майя, создавших в экваториальных джунглях Америки поразительную тысячелетнюю цивилизацию, навсегда останется нерасшифрованной. Кнорозов не согласился с немецким учёным. Молодой лингвист воспринял проблему расшифровки письменности майя как личный вызов: каждая загадка должна иметь отгадку!
Конечно, капитулировать перед секретом индейских иероглифов нельзя, но как разгадать смысл этих странных округлых рисунков?
Судьба улыбнулась молодому учёному. В один прекрасный день Юрий нашёл среди старых книг, уцелевших от огня войны, два редчайших тома: «Кодексы майя», изданные в Гватемале, и «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды.
История этих книг уходила корнями в далёкое и драматическое прошлое.
В 1498 году Христофор Колумб открыл Америку - новый континент, богатый золотом, землёй, людьми и разными диковинами. В Новый Свет хлынули испанские конкистадоры (см. «Наука и жизнь» № 9, 2009 г., c. 86). Огромные государства инков и ацтеков рухнули под ударами дерзких пришельцев, закованных в металлические латы и скачущих на удивительных животных, называемых лошадьми. Ружья испанцев, которые рождали гром и убивали на расстоянии, казались индейцам орудием богов. Вместе с солдатами в Америку прибыли католические монахи - обращать новые языческие народы в христианскую веру. Эти священники стали фактическими правителями новых земель.
На полуостров Юкатан, населённый индейцами майя - интеллектуалами доколумбовой американской цивилизации, испанцы высадились в 1517 году, но, в отличие от инков и ацтеков, майя упорно сопротивлялись завоевателям. Лишь тридцать лет спустя испанцы овладели Юкатаном, правда, сражения с непокорными индейцами в дальних провинциях продолжались ещё почти двести лет.
В 1549 году на Юкатан прибыл монах-францисканец Диего де Ланда. Он рьяно взялся искоренять язычество и ересь среди индейцев. Монаха возмущали принятые среди индейцев приношения в жертву богам живых людей. Он решительно насаждал христианскую религию, используя пытки и костры, на которых сжигали непокорных.
Цивилизация майя насчитывала четыре тысячелетия. У индейцев были своя письменность и даже библиотеки рукописных бумажных книг, называемых кодексами. Кодексы не имели переплёта и складывались гармошкой.
Де Ланда писал про индейцев майя:
«Эти люди употребляли также определённые знаки или буквы, которыми они записывали в своих книгах свои древние дела и свои науки. По ним, по фигурам и некоторым знакам в фигурах, они узнавали свои дела, сообщали их и обучали. Мы нашли у них большое количество книг с этими буквами, и, так как в них не было ничего, в чем не имелось бы суеверия и лжи демона, мы их все сожгли; это их удивительно огорчило и причинило им страдание».
Епископ Диего де Ланда, сжигая книги майя, которые рассказывали не только об истории и астрономии, но и об языческих богах, поступал в согласии со средневековыми обычаями церкви. Архиепископ Мехико дон Хуан де Сумаррага складывал костры из рукописных книг ацтеков, испанский кардинал Хименеса велел сжечь 280 тысяч томов из библиотеки Кордовы, собранной арабами. Но история жестоко наказывает людей, сжигающих книги. Века инквизиции закончились утратой влияния церкви.
Диего де Ланда практически уничтожил всю литературу индейцев майя. Сегодня в мире осталось всего три кодекса. Эти рукописные книги хранятся в мадридском, дрезденском и парижском музеях как бесценные реликвии.
Индейцы прятали от инквизиторов свои кодексы в гробницах и пещерах, но там их губил влажный экваториальный климат. Слипшиеся в известковые комки древние кодексы из индейских гробниц ещё ждут своих исследователей. Технологии будущего должны помочь раскрыть и прочитать хрупкие страницы. Эти непрочитанные книги смогут многое рассказать об интереснейшей древней культуре индейцев.
Диего де Ланду поразила цивилизация майя. Он вёл записи о нравах и обычаях майя и даже попробовал с помощью грамотных индейцев установить соответствие между испанским алфавитом и иероглифами майя, которые он принимал за буквы индейского алфавита. Записи Ланды нашёл в испанских архивах и опубликовал триста лет спустя французский исследователь Брассёр де Бурбур.
Книга, написанная епископом Ландой, и кодексы майя, избежавшие сожжения на кострах, разведённых по его же воле, вызвали ожесточённые споры среди современных лингвистов. Ланда записал три десятка иероглифов майя в качестве букв алфавита, но исследователи вскоре поняли, что индейские иероглифы не могли быть буквами - их слишком много. И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, среди них не осталось никого, кто знал бы древнюю письменность и мог бы помочь учёным.
Главным специалистом в мире по расшифровке письменности майя считался Эрик Томпсон - американский учёный британского происхождения. Он много сделал для раскрытия тайн цивилизации майя. Даже в свадебное путешествие они с женой отправились в американские джунгли, верхом на мулах, выбрав маршрут так, чтобы попутно исследовать развалины древнего города майя.
Томпсон отвергал мысль о том, что иероглифы майя представляют собой буквы или слова. Он считал их символами, картинками, которые выражают идеи, а не звуки. Например, красный свет светофора - символ, который не соотносится со звуком. Его нельзя произнести, но, подобно иероглифам майя, он сообщает идею: идти через дорогу нельзя.
Символическая теория Томпсона превращала расшифровку иероглифов майя в практически невыполнимое дело - попробуйте достоверно догадаться, какой символический смысл вкладывали индейцы в каждый из многих сотен своих рисунков! Томпсон с большим пренебрежением относился к книге епископа Ланды: «Знаки, которые приводит де Ланда, - недоразумение, путаница, глупости... Можно растолковывать отдельные рисунки. Но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать!..»
Мало того, что теория Томпсона была ошибочна, она мешала расшифровке иероглифов майя ещё и тем, что учёный, будучи мировым авторитетом, не терпел в майянистике инакомыслящих. Случалось, выступит какой-нибудь лингвист против теории Томпсона - и вскоре оказывается безработным.
Но судьба Кнорозова от мнения Томпсона не зависела. Юрия не устраивала американская символическая теория, и он несколько лет ломал голову над разгадкой тайны рисунков майя.
Кнорозов засыпал в своей маленькой комнатке утомлённый дневной работой и размышлениями, и ему снился берег Карибского моря. Индейцы сидят у костров, что-то рассказывают друг другу, смеются. Юрий напряжённо вслушивается в их речь, пытаясь различить знакомые слова, - и не может. Как ему хотелось попасть в страну майя и побродить среди развалин индейских храмов! Казалось, сама древняя земля индейцев подскажет всё время ускользающий ключ к расшифровке индейских иероглифов. Но мечта о поездке в Центральную Америку была в те времена совершенно несбыточной. Молодому учёному приходилось пользоваться тем, что было в его распоряжении.
Кнорозов внимательно изучил книгу Ланды. Монах старательно записывал факты, но почему же он так напутал с алфавитом майя? Да потому, что был малообразованным человеком и вряд ли имел представление о других видах письменностей. К тому же, пробуя соотнести иероглифы майя с хорошо знакомым латинским алфавитом, де Ланда привлёк в помощники индейцев.
Молодой исследователь представил себе, как это было. Он словно услышал разговор двух людей: одного - смуглого и полуголого, другого - бледного, в тёмной глухой одежде.
Вот испанский алфавит... - епископ произносит вслух названия первых букв латинского алфавита. - Теперь напиши мне знаки вашего языка, соответствующие этим буквам!
Индеец майя угрюмо слушает монаха. Он ненавидит епископа-пришельца, который беспощадно уничтожает книги и культуру его народа. Индеец понимает, что епископ требует невыполнимого - у майя нет трёх десятков букв, из которых можно составлять слова, как это делают европейцы.
Усмехнувшись, индеец выполняет требование епископа на свой лад. Он прислушивается к названиям латинских букв и записывает тот иероглиф майя, который звучит примерно так же, как звуки, вылетающие изо рта епископа, - каждая буква любого алфавита при назывании превращается в слог: буква К - в «ка», а буква Л - в «эль». Вот индеец и привёл наиболее близкие к звучанию этих слогов иероглифы.
Хорошо! - хвалит епископ своего помощника, который мысленно над ним потешается. - Теперь напиши какую-нибудь фразу.
Помощник выводит: «Я не могу».
Мы никогда не узнаем, что имел в виду индеец майя - невозможность выполнить требования епископа либо объяснить ему принципы языка майя, или эти слова выражали просто крайнюю усталость...
Кнорозов словно очнулся ото сна. Он понял, что индеец передал иероглифами звучание названий латинских букв! Тем самым он послал сообщение через века - вот так произносятся некоторые иероглифы майя. Звуки речи или фонетика - вот ключ к разгадке письменности майя, и он хитро скрыт в книге недалёкого варвара Ланды. Тем самым книга хоть частично восполняет тот урон, который неистовый монах нанёс мировой культуре, сжигая бесценные книги древней цивилизации.
Кнорозов опубликовал статью, в которой предложил новый принцип расшифровки иероглифов майя. Молодой учёный обосновал идею, что иероглифы майя можно читать вслух. Каждый из них соответствует не предмету или букве, а отдельному слову или слогу, а из слогов можно составить множество слов, обозначающих оленя, собаку, дом или имя друга. Эти слова можно произнести, можно спеть, выкрикнуть или шепнуть. Звучание их можно сопоставить с тем языком, на котором говорят современные майя. Помогло расшифровке и то, что Юрий знал слово «какао»: на фреске майя индеец держал чашку с какао, и она была подписана иероглифами.
Теория русского лингвиста вызвала бурю негодования у Томпсона. Работа Юрия Кнорозова обесценивала труд всей жизни американского исследователя - только что выпущенный каталог с полным собранием иероглифов майя и их интерпретацией как символических рисунков. Между двумя учёными разгорелась ожесточённая полемика на страницах научных журналов. За ней пристально следили другие исследователи, ломавшие голову над индейскими иероглифами, найденными не только в бумажных кодексах, но и на каменных руинах сотен городов майя в джунглях Юкатана.
Томпсон спорил не только с Кнорозовым - в среде американских исследователей он, будучи авторитетом номер один, тоже старательно выпалывал ростки инакомыслия. Но истина всегда побеждает.
Кнорозов подготовил кандидатскую диссертацию о расшифровке письменности майя. Работа была настолько впечатляюща, что молодому учёному присвоили звание не кандидата, а сразу доктора наук. Его теория давала способ прочтения любых текстов майя, превращала расшифровку индейской письменности в реальность.
Постепенно даже американские сотрудники Томпсона признали справедливость трактовки русского учёного. Исследователь индейских городов Татьяна Проскурякова с помощью метода Кнорозова сумела прочитать иероглифы, найденные на каменной стене в древнем городе Паленке. Они оказались жизнеописанием правителей майя.
К Юрию Валентиновичу Кнорозову пришло мировое признание: в России он получил Государственную премию, президент Гватемалы пригласил его посетить земли древних индейцев и вручил Большую золотую медаль, а президент Мексики наградил русского учёного серебряным орденом Ацтекского орла - высшей наградой для иностранцев. Но важнее всего было то, что сбылась мечта Кнорозова - он своими глазами увидел страну древних майя. Сидя на берегу тёплого моря под шелестящими пальмами, учёный смотрел на южные звёзды и был счастлив.
Томпсон, не соглашавшийся с теорией Кнорозова, написал коллегам гневное письмо, в котором предрёк, что к 2000 году его символическая трактовка иероглифов майя полностью победит фонетическую теорию Кнорозова. Письмо было опубликовано в 2000 году, уже после смерти Томпсона и Кнорозова, но к этому времени все учёные мира признали правоту русского лингвиста, который вернул язык онемевшей цивилизации майя - грандиозной и уникальной.
Благодаря труду Кнорозова мы узнали имена реальных людей, живших тысячелетия назад: художников и скульпторов, императоров и жрецов. Древние индейцы выращивали урожай, разгадывали тайны небосвода, защищали родные города от врагов (см. «Наука и жизнь» №№ , , 2010 г.). Они заслужили своё право остаться в истории мира, и помог им в этом тысячелетие спустя один молодой человек, живший в тихой музейной комнатке в Санкт-Петербурге.
Как один и тот же ученый стал поставщиком неоценимых сведений о майя и разрушителем этой культуры, откуда взялась легенда о Континенте Му, как кабинетный ученый из аспиранта стал доктором наук за 3,5 минуты и почему за изучение древних майя можно было бояться репрессий, читайте в сегодняшнем выпуске рубрики «История науки».
Разгадка письменности майя представлялась исследователям середины XX века невозможной, ведь у Шампольона, прочитавшего египетские иероглифы, был Розеттский камень, где один и тот же текст был записан и на древнеегипетском, и на греческом. Такими артефактами ученые-майянисты по понятным причинам не располагали: часть источников уничтожили испанские конкистадоры, к моменту прибытия которых цивилизация майя уже находилась в глубоком упадке на протяжении нескольких столетий. Письменность других американских народов также не могла стать ключом к дешифровке, даже если бы аналог Розеттского камня случайно был найден. У ацтеков она была слабо развита и представляла собой пиктограммы с небольшими фонетическими подписями, а у тех же инков в ходу были кипу - трудно представить запись, в которой одновременно сочетаются узелковая система и иероглифы. Да и жили оба этих народа в период, когда основная цивилизация майя угасла.
Важным источником информации для многих поколений исследователей культуры и языка майя стала книга Диего де Ланды «Сообщение о делах в Юкатане». Этот испанский конкистадор, священник и исследователь XVI века был вторым епископом Юкатана. Он записал много ценных сведений об их культуре, создал латинский алфавит для записи одного из майянских языков (юкатека). Однако создание алфавита шло параллельно с уничтожением иероглифической письменности.
В 1541 году, после взятия города Тихоо, де Ланда написал: «Эти люди употребляли также определенные знаки или буквы, которыми они записывали в своих книгах свои древние дела и свои науки. По ним, по фигурам и некоторым знакам в фигурах, они узнавали свои дела, сообщали их и обучали. Мы нашли у них большое количество книг этими буквами и, так как в них не было ничего, в чем не имелось бы суеверия и лжи демона, их все сожгли; это их удивительно огорчило и причинило им страдание».
Как бы то ни было, его «Сообщение» было составлено предположительно при помощи принявшего христианство представителя майанской знати На Чи Кока. Однако де Ланда и его «консультант» не поняли друг друга: испанец был уверен, что ему нарисовали алфавит, где буквы соответствуют испанским, а на самом деле полученные им значки были иероглифами, означавшими либо короткие слова, либо слоги.
Сокращенная копия рукописи де Ланды прославилась в XIX веке, когда ее нашел в архиве Королевской исторической академии в Мадриде французский специалист по этнографии Центральной Америки Брассер де Бурбон. Но его попытки постичь принцип письменности майя с помощью «ключа» из 27 значков и записи «я не хочу», сделанной индейцем по просьбе де Ланды что-то написать с помощью языка-оригинала, не увенчались успехом. Зато они породили совершенно фантастическую интерпретацию в трудах воодушевленного ошибочной трактовкой оккультного писателя Ле-Плонжона, который на их основании «воссоздал» (а на самом деле просто придумал) целую легенду о Континенте Му (одна из версий истории об Атлантиде).
Однако, хотя «алфавит» де Ланды был практически единственным двуязычным источником, содержавшим элементы майянского письма, к разгадке многие годы подходили неверно, поскольку считали, что каждый значок соответствует одной букве. Конец этому (но и многим попыткам воспользоваться этим ценным источником) положил американский исследователь Валентини, выпустивший в 1880 году статью «Алфавит де Ланды - испанская фабрикация», где объявил используемые Ландой иероглифы обычными рисунками предметов.
Учитывая, что количество рукописей майя (так называемых кодексов) и по сей день составляет всего три экземпляра (четвертый, возможно, является подделкой), расшифровка продолжала оставаться сложной задачей. Удалось расшифровать цифры (благодаря календарям майя) и названия сторон света. На основе данных со стел и памятников были определены значки («эмблемы») некоторых городов, несколько глаголов из жизнеописаний правителей («родиться», похожий на лягушку с поднятыми лапками, «прийти к власти», напоминавший голову животного с поднятой щекой). Но записываются ли эти знаки по фонетическому принципу, то есть являются буквами, как в случае с кириллицей или латиницей, или просто представляют собой некие пиктограммы, оставалось неясным.
Немецкий исследователь Пауль Шелльхас даже опубликовал в 1945 году статью под названием «Дешифровка письменности майя - неразрешимая проблема». Именно она вызвала возмущение студента кафедры этнографии МГУ Юрия Кнорозова. Его занятия наукой были прерваны войной, часть которой он провел в окружении под Харьковом, а часть - служа по призыву ремонтником автомобилей и телефонистом. Существовала даже легенда, что молодой ученый привез ценные книги известных немецких майянистов из захваченного Берлина, где он спас их из горящей библиотеки. Правда, сам Кнорозов рассказывал совсем другую версию: книги, заранее упакованные в ящики для эвакуации, вывезли советские офицеры.
Бросив изучение шаманских практик, которыми он был увлечен в тот период, молодой исследователь «принял вызов» Шелльхаса со словами: «То, что создано одним человеческим умом не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!».
Для этого Кнорозову пришлось разработать собственный метод дешифровки - метод позиционной статистики, основанный на учете частотности употребления разных символов и возвести некоторые удавшиеся примеры дешифровки древних языков до стройной теории. Ключом к разгадке послужил все тот же многострадальный текст де Ланды, который Кнорозов первым перевел на русский со староиспанского, а материалами стали три кодекса. Сначала с помощью этого метода он определил, что язык является логосиллабическим, то есть его иероглифы означают либо слоги, либо короткие слова. При этом значки действительно соответствовали фонетическим единицам, а не были просто пиктограммами.
В ходе работы над кандидатской диссертацией Кнорозов выявил 355 различных иероглифов в известных текстах майя (в настоящее время их известно около 800). Он выделил четыре типа слогов по содержащимся в них звукам: гласный звук, гласный и согласный, согласный и гласный, согласный – гласный – согласный.
«Ключ» из «Алфавита» де Ланды давал прочтения следующих иероглифов:
che-e - слово che «дерево» в Мадридской рукописи
che-le - Chel («радуга», имя богини Иш Чель)
ki-ki - kik («шарики душистой смолы»)
ma-ma - так в Дрезденской рукописи записано имя божественного предка Mam.
Кнорозов догадался, что в прикрытом закрытом слоге (согласный – гласный – согласный) в конце приписывают ту же самую гласную, которая не читается, и нашел подтверждение этому в других частях текста. Далее ученый постепенно расширял и дополнял коллекцию распознаваемых знаков, добавляя все новые и новые символы. Затем он обратил внимание на повторяемость элементов в разных местах предложения и смог определить его главные и второстепенные члены, проникнув в суть грамматики языка. Путь для исследователей был открыт, оставалось только наращивать словари и трактовать тексты.
Открытие Кнорозова позже не раз оценят как гениальное: в наше время почти вся система майянистики строится на результатах работы этого аспиранта (уже не МГУ, а Музея этнографии народов СССР в Ленинграде). Однако, идя на защиту 29 марта 1955 года, Юрий сильно рисковал: его выводы опровергали сразу два постулата Энгельса о населении Центральной и Южной Америки.
Во-первых, теоретики марксизма считали, что там не существовало государств: в теории «формаций» строй майя соответствовал племенному. Во-вторых, по мнению Энгельса, письменность фонетического типа зависит от наличия государственности. Смелая работа Кнорозова дважды шла вразрез с официальной марксистской догмой. Поэтому он ожидал худшего, скромно озаглавив диссертацию «"Сообщение о делах в Юкатане" Диего де Ланды как этно-исторический источник», чтобы не привлекать излишнего внимания. Но защита прошла блестяще: всего за 3,5 минуты Юрий так впечатлил комиссию, что ему сразу же присвоили степень доктора наук, минуя кандидатскую.
Открытие было воспринято как сенсация не только в СССР, но и во всем мире: молодой ученый, не выходя из комнаты, смог расшифровать принципы языка вымершего народа, которые многие десятилетия не могли постичь его коллеги, путешествующие по Мексике, общающиеся с племенами и знающие наизусть каждый выступ на древних памятниках.
Кнорозов проведет всю свою жизнь над дешифровкой текстов майя, аборигенов острова Пасхи, сбором культурных и этнографических сведений. Он щедро раздавал идеи и темы для диссертаций, повторяя «Я ж не осьминог» и надеясь, что их подхватят и разработают. К концу жизни метод дешифровки Кнорозова признали повсеместно: даже его коллега Томпсон, когда-то убежденный противник идеи о фонетическом принципе в иероглифическом письме майя, был вынужден признать свою неправоту.